Плач Минотавра - Страница 23

Бритомартис, хозяйка города Гортина, дочь Карме, поклялась перед Богиней, что Минос не коснется ее. Женщина знала, что царь заядлый охотник, но стреляет из лука и метает копье из рук вон плохо, а, промахнувшись, винит во всем Посейдона. Слова: «Опять морской бог отвел копье!.. Будь проклят тот день, когда я не принес ему в жертву белого быка!» — превратились в поговорку, и почти все ахейцы бормотали их сквозь зубы, попав мимо цели. Бритомартис научила свой фантом одной-единственной фразе: «Если ты пощадишь меня, я подарю тебе копье, которое поражает любую цель, и собаку, которая всегда настигает добычу». По словам фантома, копье и собака были подарены Бритомартис Богиней и никогда ее не подводили.

Минос принял дары и тотчас же подло набросился на призрак, который мгновенно исчез. Разъяренный царь, распаленный красотой фантома, приказал обыскать дворец и город, чтобы найти его Хозяйку, которая была куда прекраснее призрака. Три месяца скрывалась Бритомартис от царя в лесах и полях, ночуя под ветвями елей; три месяца преследовал ее Минос, не жалея сил. В конце концов он загнал несчастную на край обрыва, и жрица, не раздумывая, бросилась в море, но рыбаки спасли ее. Сочтя Бритомартис мертвой, Минос прекратил преследование, и жрица предпочла возвращению в Гортину жизнь в лесу среди диких зверей.

Пасифаю приводили в ярость попытки царя предстать неутомимым самцом, воплощением великого Зевса. Царица пригласила Миноса на ужин в свои покои и встретила его лаской и любовью. Минос пробовал предложенные яства и наслаждался: наконец-то он сломил гордый нрав Пасифаи, наконец-то она поняла, что лучше его не найти! Наверное, его любовные подвиги пробудили в прекрасной царице жгучее любопытство. Она, конечно, жаждет попробовать, каков он в деле. Погрузившись в приятные размышления, царь не заметил, что Пасифая даже не прикоснулась к еде. Прекрасное тело царицы, которое беременность сделала особенно нежным и белым, сводило Миноса с ума, а Пасифая умело притворялась, что ей приятны его неуклюжие ласки. Были стоны и объятия, была игра лунных бликов на пленительной шелковистой коже. Но за мгновение до конца чертова ведьма толкнула царя так, что тот упал на пол. Ошеломленный Минос с ужасом увидел, как из его гениталий выползают змеи, скорпионы, пауки, сороконожки, и понял, что его жена околдовала его. Вопль ужаса сотряс самые дальние уголки дворца.

Минос был готов убить Пасифаю на месте, но сдержался, вспомнив, что в ее набухшем животе растет спасение его царства.

— Твари, что копошатся у тебя промеж ног, — холодно сказала Пасифая, не скрывая гримасы отвращения, — послужат тебе наказанием за невоздержанность. Когда ты научишься вести себя с женщинами подобающим образом, ты вновь станешь таким, как все.

Любовь Миноса и Прокриды

Тем временем по дворцу пошли слухи, что Дедал, которого никто не видел уже несколько дней, закончил работу над своим бронзовым чудовищем. Главы ахейских семей отправились в небольшую бухту, расположенную невдалеке от порта Порос, где предстояло его испытать. Мастер дожидался на берегу, глядя со скалы, как небольшой кораблик обходит остров в поисках причала.

— Представь себе, мой господин, что этот греческий корабль везет на борту не безобидных купцов, а отряд вооруженных до зубов воинов.

В этот момент послышался страшный рык, заставивший ахейцев попадать на землю. Словно повинуясь мысленному приказу своего создателя, из-за скал появился бронзовый Талос. Это было чудище в три человеческих роста. Бычья морда крепилась к антропоморфному бесполому телу, на губах монстра застыла бездушная холодная улыбка. Талос подхватил с земли огромный камень и запустил им в корабль.

— Превосходно! — воскликнул Минос, увидев, что обломок скалы попал аккурат посередине цели, разбив ее на две части. — Если бы у нас было десять таких воинов, мы смогли бы охранять наши берега и днем и ночью.

— Десять Талосов? — разгневанно воскликнул Дедал. — Ты обижаешь меня, господин. Мое творение не только сильно и метко, как ты уже успел убедиться. За один день Талос может дважды обойти остров. Достаточно построить десять сторожевых башен, и берег будет защищен. Талос — единственный в своем роде, и сделать с него копию значит оскорбить высокое искусство.

Крики о помощи привлекли внимание царя и его советника. На беспокойной поверхности моря виднелась голова тонущей девушки.

— Странно, — задумчиво пробормотал Дедал, — что делать девице на борту афинского торгового судна?

Девушку успели спасти. Пока она приходила в себя, отплевывала морскую воду и восстанавливала силы, Дедал узнал в ней Прокриду, младшую дочь Пракситеи и Эрехтея, старого царя Афин, где сейчас правил Эгей.

— Шкатулка! — сквозь кашель закричала спасенная. — Моя шкатулка с драгоценностями!

Девушка была готова броситься в море за своими драгоценностями, и ее с трудом удалось удержать на берегу. Дедал принес благородной афинянке свои извинения и предложил ей покровительство, заверив, что сделает все возможное, чтобы возместить ей причиненный ущерб.

Прокрида поселилась в одном из небольших кносских дворцов, и спустя несколько дней ее посетил Минос. Одновременно надменный и смущенный, царь предстал перед девушкой, держа в одной руке копье, а в другой — поводок, на котором привел прекрасную охотничью собаку. Минос кашлянул и заговорил:

— Я решил сделать тебе небольшой подарок. Кхе-кхе… Дедал сказал мне, что ты, э-э-э… замечательная охотница.

Прокрида провела царя в сад. Минос уселся на скамейку и принял из рук хозяйки кубок белого вина с медом.